Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И, как не странно, ближе Бродский,
Все дальше - Сартр и Камю.
Все ближе Петроград зимою,
Все дольше детские мечты,
Все ближе старые поэты,
Закутанные в белые шарфы.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И я, пытаясь разобраться
В законах жизни, не могу
Понять, что правит всеми нами,
Зовя в неумолимый бег,
Что позволяет устоять на грани
И называться Человек.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И, как не странно, ближе Бродский,
Все дальше - Сартр и Камю.
Все ближе Петроград зимою,
Все дольше детские мечты,
Все ближе старые поэты,
Закутанные в белые шарфы.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И я, пытаясь разобраться
В законах жизни, не могу
Понять, что правит всеми нами,
Зовя в неумолимый бег,
Что позволяет устоять на грани
И называться Человек.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И, как не странно, ближе Бродский,
Все дальше - Сартр и Камю.
Все ближе Петроград зимою,
Все дольше детские мечты,
Все ближе старые поэты,
Закутанные в белые шарфы.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И я, пытаясь разобраться
В законах жизни, не могу
Понять, что правит всеми нами,
Зовя в неумолимый бег,
Что позволяет устоять на грани
И называться Человек.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И, как не странно, ближе Бродский,
Все дальше - Сартр и Камю.
Все ближе Петроград зимою,
Все дольше детские мечты,
Все ближе старые поэты,
Закутанные в белые шарфы.

Как жалко, что уходит время,
Притом, все больше в пустоту,
И я, пытаясь разобраться
В законах жизни, не могу
Понять, что правит всеми нами,
Зовя в неумолимый бег,
Что позволяет устоять на грани
И называться Человек.