Он выходит неизменно
Каждый вечер на стрит.
У него немного смеси,
Она резко бодрит.
Он берет гитару в руки
И поет старый блюз.
И бросают люди деньги
В его старый картуз.
Он, конечно же, не Хендрикс,
Не Марк Нопфлер, не Стинг.
Он не знает Агилеру,
Бритни Спирс и Пинк.
Мадди Вотерс и Сон Хаус -
Его братья навек.
Шестиструнная гитара
И родной ботлнек.
Припев
Он седой столичный
С улиц музыкант.
Да, он необычный.
У него – талант.
Нет, он не продался
Боссам за гроши.
Да, он достучался
До своей души.
Не ждал, не гадал, не боялся и верил,
Что все же откроется тайная дверь.
Поступки свои высшей мерою мерил
И знал, что внутри живет Бог, а не зверь.
А все на него, усмехаясь, смотрели,
Твердили: Безумец!, но лишь за спиной.
Он им говорил: Только б вы не болели!
Я знаю, что спуститься к вам Дух Святой.
Не ждал, не гадал и все брел по дороге
В высокую гору без страха и мук,
Был рад спелым травам, деревьям, природе,
Любой божьей твари, всему, что вокруг.
Был искренен в мыслях, поступках, желаньях,
Душою был чист, на судьбу не пенял.
Смиренно, легко принимал испытанья,
Уверенность в сердце людское вселял.
Не ждал, не гадал, что вот так все случится.
Всему наступает всегда свой черед.
Он знал, что сегодня Младенец родитcя,
А он встретит Вечность и тихо уйдет.
Лишь только когда его с нами не стало,
Подумали многие: он был родным.
На самом-то деле, нам надо так мало:
Любовь и надежда на то, что любим.
Бежит моя машина
По хайвею вперед.
Ты мне жилетку сшила,
Сказав: тебе пойдет.
И вот мы мчимся вместе
Куда глядят глаза
И напеваем песню,
Забыв про тормоза.
Мелькают всюду пальмы,
Пустыня впереди.
Поверь мне: все реально,
Ты просто обними
Меня и помни, детка,
У нас большой пробег.
Такие встречи редко
Случаются в наш век.
Ну, вот ты прикорнула,
Обняв меня опять.
Машина мне мигнула:
Со встречки, мол. не спать.
Мой хаер ветер треплет,
Вечерний воздух чист,
И все на свете меркнет,
Когда мустанг летит.
Припев
Это мой бродяжный рок-н-ролл…
Это мой бродяжный рок-н-ролл…
Я еду, любимая, радость моя!
Вчера еще Питер - сегодня Москва.
Вот так вот уже целый год по стране я мотаюсь.
Перроны, вокзалы, дороги, пути,
Неясность того, что нас ждет впереди.
Но я, несмотря ни на что, быть с тобою стараюсь.
Я еду сквозь ночь, сквозь пургу, сквозь туман.
Я еду и знаю, что все - не обман.
Я знаю: ты любишь меня несмотря на преграды,
И мы будем вместе с тобою три дня,
Мы будем вдвоем ни на что не смотря,
Мы будем свободны, легки и всему будем рады.
Ну, здравствуй, любимая, радость моя!
Я вновь обнимаю за плечи тебя
И вижу: не зря повстречался тогда я с тобою.
Ты ждала меня ровно пять длинных дней,
Кричала минутам: бегите ж скорей!
Мне надо с ним быть, чтобы просто остаться живою.
Мне надо сказать: ну, привет, дорогой!
Ты мне самый близкий, любимый, родной.
Ты тот, с кем хочу я остаться сейчас и навеки.
Ты тот, кто мне нужен всегда и везде,
На нашей планете, на дальней звезде.
Ты тот, за кого я хочу быть навечно в ответе.
Ну, что ты, любимая, радость моя?
Я рядом с тобой ни на что не смотря.
И это вселяет надежду и радость, и веру.
Все было нормально: плацкартный вагон,
Попутчик прекрасный… Да нет, не прогон.
Да он музыкант, он сейчас начинает карьеру.
Ну, да… Ну, конечно, ему рассказал…
Ну, да, про дороги, перроны, вокзал,
Про то, что спешу я к тебе в дорогую столицу…
А что он ответил? Какие слова?
Он мне прошептал: Ну, у вас и дела…
Похоже, вам надо как можно скорей пожениться.
Налей мне квасу, детка!
Прошу тебя, налей!
Налей мне квасу, детка!
Прошу тебя, налей!
Спаси меня от жажды
Как можно поскорей.
Опять в Москве неладно,
Нещадная жара.
Опять в Москве неладно.
Нещадная жара
И знаешь, дорогая,
По квасу нам пора.
Скорей бы грянул ливень,
И может быть, тогда...
Скорей бы грянул ливень,
И может быть тогда
От радости сошел бы
С ума я, а пока
Налей мне квасу, детка!
Прошу тебя, налей!
Налей мне квасу, детка!
Прошу тебя, налей!
Спаси меня от жажды
Как можно поскорей.
Как гуляли до рассвета,
Все хотели позабыться ,
Не могли найти ответа:
Звери все ж мы али птицы?
Разливали чисту водку
По большим стаканам
Да искали красну девку
С лебединым станом.
Повидали хлопцы горя
На своем шальном веку.
Им досталась тяжка доля,
Хоть беги теперь в реку.
Говорили шибко громко
О судьбе проклятой,
Матерились больно звонко:
«Ах ты, враг заклятый!»
И упились все до смерти
И тоску мужску залили,
Ну, а в душу влезли черти -
Вот как братцы пили.
Потеряли хлопцы веру,
Потеряли Бога!
И творили грязно дело,
Дьявол стал подмога.